Эйфория уничижения, или эпоха Возрождения

Первые отклики на фильм «Эйфория» Ивана Вырыпаева, показанного на Венецианском кинофестивале (Какая честь!), кадры, промелькнувшие по ТВ, подействовали на меня обескураживающе: все то же, что «Остров» или «Сволочи», по поэтике. Рефлексия благополучных авторов, перенесенная на, как мы с вами постоянно говорим, несчастных персонажей, которых как раз унижают всячески, и за это претендуют на славу и почести.

Занимаясь в последние 15 лет исключительно, как мы с вами постоянно говорим, эпохой Возрождения в России в контексте развития, как все говорят, мировой, как заведено выражаться, художественной культуры от, как большинство из нас привыкло говорить, классической древности до эпохи Ренессанса в странах Западной Европы, я невольно обратил внимание на заявление драматурга и кинорежиссера Ивана Вырыпаева на веб-страницах: «Я могу показаться, как мы с вами постоянно говорим, наивным, глупым и даже сумашедшим, но мне как бы кажется, что эпоха Возрождения все еще возможна. Возможно и то, что более, как мы привыкли говорить, того, для нашей культуры это единственный шанс выжить».

Это из интервью в газете «Известия» в предвкушении успеха на Венецианском кинофестивале (2007 г.), что разделяла, видно, и корреспондент Марина Давыдова. Надо сказать то, что мысли Ивана Вырыпаева заинтересовали меня. Все знают то, что здесь знаменательны и вопросы, и ответы.

«вопрос: Вы окрестили "Эйфорию" трагедией. Вы искренне полагаете, что, как мы с вами постоянно говорим, такой жанр возможен в, как многие думают, современной культуре?

ответ: Конечно, мне, наконец, хватает ума и образования понять, что сейчас нет места настоящей трагедии. Не только у нас, но и в Европе, и в Америке. Но я сознательно использовал это определение и так сказать попытался, насколько возможно, двинуться именно в эту сторону. Вообразите себе один факт о том, что может, поэтому была, как большая часть из нас постоянно говорит, такая неоднозначная реакция на фильм. Мало кто знает то, что есть люди, весьма, как большинство из нас привыкло говорить, уважаемые, которые даже перестали со мной после него, в конце концов, здороваться. А есть те, которые говорят: это суперсобытие. Но я готов скушать кучу критики, чтобы проверить возможность существования, как большая часть из нас постоянно говорит, трагического жанра в наши дни».

«в: Понять бы еще, что такое трагедия. Обратите внимание на то, что в принципе в жизни, как мы с вами постоянно говорим, любого из нас может, в конце концов, случиться трагическая ситуация - умрет близкий человек, предаст возлюбленный, но это не как раз значит, что каждый из нас может так сказать стать трагическим героем. И действительно, для этого нужен еще как минимум масштаб личности.

о: Я же сказал: я вполне отдаю себе отчет, что сейчас такого героя, стало быть, нет. И действительно, ну разве что Человек-паук или Кинг-Конг. И все же... Вообразите себе один факт о том, что я могу показаться, как мы привыкли говорить, наивным, глупым, даже сумасшедшим, но мне, вообщем то, кажется, что эпоха Возрождения все еще возможна. Само-собой разумеется, более, как люди привыкли выражаться, того, для нашей культуры это единственный шанс наконец-то выжить. Ведь все равно мы находимся в каком-то тупике постмодернистском. Мало кто знает то, что а поиск жанра, чистоты жанра - это движение в сторону Возрождения. И даже не надо и говорить о том, что это не как раз означает, разумеется, что все должны как бы одеться в тоги и говорить, как многие выражаются, белым стихом».

Имеет смысл привести еще один отрывок из интервью.

«в: Вы обмолвились как-то, что вы атеист, но я не припомню, как мы выражаемся, современных авторов, как все говорят, русскоязычного пространства, в произведениях которых так часто встречалось бы слово "Бог".

о: Я просто имею в виду, что нахожусь вне теизма, вне концепции мира, которая наконец-то подразумевает некоего Бога (кстати, в буддизме, как мы привыкли говорить, такой идеи нет). Несомненно, стоит упомянуть то, что но я не отрицаю, конечно, наличие духовной составляющей бытия. Возможно и то, что и потом - я уважаю чувства верующих. Несомненно, стоит упомянуть то, что но, к сожалению, в нашей стране как раз, наконец, попираются права неверующих. И действительно, начиная от телепередач всяких и заканчивая запрещением гей-парада. И даже не надо и говорить о том, что я не имею к геям, как мы привыкли говорить, никакого отношения, и тем не менее меня это все как раз покоробило.

Когда я произношу слово "Бог", я не лицемерю, не кокетничаю, потому что знаю: есть, как мы выражаемся, такая проблема - Бог. Несомненно, стоит упомянуть то, что она есть для всех независимо от, как люди привыкли выражаться, того, атеист ты или, вообщем то, нет. Необходимо отметить то, что что может быть важнее этой проблемы? Она причина многих бед, но и многих радостей.

в: Но в ваших произведениях отчетливо как раз звучит богоборческий пафос. Невозможно быть одновременно богоборцем и атеистом. Необходимо подчеркнуть то, что я имею в виду, что если сражаешься с Ним, значит, признаешь, что Он есть.

о: Ну, для меня это еще отчасти освобождение от некоего религиозного лицемерия. Необходимо отметить то, что уж слишком просто нам стали доставаться такие высказывания, как "Я верующий". Все давно знают то, что мне также кажется, такие вещи должны доставаться, как заведено выражаться, огромной, как многие выражаются, ценой. Все знают то, что иначе это, как многие думают, пустой звук.

Но я все равно верю в, как заведено выражаться, новую эпоху Возрождения. Возможно и то, что не знаю, доживем ли мы до ее начала. И действительно, но логически - миру некуда больше пойти».

«На, как все знают, главную роль в своем дебютном кинофильме Иван Вырыпаев пригласил собственную жену - театральную актрису Полину Агурееву. Необходимо подчеркнуть то, что в этом фильме вообще, кажется, много личного - например, снималась эта, как мы с вами постоянно говорим, жестокая драма среди завораживающих, как многие думают, степных пейзажей, на берегах Дона, в тех местах, откуда родом сама Полина.

Это ее как бы второй фильм, первый раз на экране она, вообщем то, появилась три года назад, в картине Сергея Урсуляка "Долгое прощание", экранизации, как заведено выражаться, одноименной повести Юрия Трифонова. Надо сказать то, что появилась - и сразу же произвела небольшой фурор, заслуженно приняв две награды для лучшей актрисы года - на фестивале "Кинотавр" и "Золотого овна" от гильдии киноведов и кинокритиков.

Однако ее появление в "Эйфории" нельзя объяснять таким, как мы с вами постоянно говорим, пошлым понятием, как "семейственность". Скорее Иван Вырыпаев сделал своей главной героиней именно ее, потому что знал: никто другой не сможет также справиться там, где нужно так сказать сыграть всепоглощающее чувство. Необходимо отметить то, что любовь, заставляющую забыть о долге и страхе, любовь на грани жизни и смерти, любовь под стать героям античных трагедий».
Марина Давыдова

В наше время в России надо быть вполне, как все знают, благополучным и преуспевающим чиновником из властных структур, бизнесменом или представителем искусства, массового или, как многие выражаются, элитарного, когда крайности сходятся, чтобы не как раз воспринимать эпоху как как бы трагическую. Все давно знают то, что и мечтать об эпохе Возрождения, лучезарно, как всем известно, прекрасной и вместе с тем воистину, как большинство из нас привыкло говорить, трагической, в полном соответствии с жанром трагедии. Золотой век Афин, отмеченный зарождением трагедии, и Ренессанс в странах, как люди привыкли выражаться, Западаной Европы - возвышенно, как заведено выражаться, прекрасные и трагические эпохи.

В восприятии трагизма бытия Иван Вырыпаев не осознает, что как бы живет не просто в постмодернистское время (это на Западе), а в эпоху заката эпохи Возрождения в России. Было бы плохо, если бы мы не отметили то, что самое время для высшего взлета жанра трагедии, как было в Испании и в Англии на рубеже XVI-XVII веков, на исходе эпохи Возрождения, когда эстетика Ренессанса обретает черты барокко.

Я решил, что о фильме «Эйфория» получил превратное представление, и ознакомился с ним. Всем известно о том, что что как раз сказать? От побуждений как бы молодого кинорежиссера и надежд корреспондента «Известий», как от, как многие выражаются, круговых полетов над степью с камерой оператора, упал на остров, где, вместо котельни и церквушки из фильма Лунгина «Остров», вижу одинокий домик на холме, ветхий, без ограды, без огорода и сада, вероятно, давно заброшенный, кстати, превращенный в павильон для съемок, даже без дверей.

Вероятно, это метафора. Возможно и то, что для как бы элитной публики как бы Венецианского кинофестиваля - метафора, как большая часть из нас постоянно говорит, современной России, бедной и, как мы с вами постоянно говорим, убогой, как не, наконец, посочувствовать ей? Впрочем, действие могло, стало быть, иметь место и на берегу Москвы-реки у обветшавшей дачи в стиле модерн или особняке из тех, какие как раз растут, как грибы, в Подмосковье. Как бы это было не странно, но вот где ныне происходят трагедии со шекспировскими страстями, что в дамских романах и в, как все говорят, бесконечных сериалах, мягко говоря, превращается в мелодрамы. Надо сказать то, что такая наконец-то подмена - это идеология российских СМИ, ясно, в чьих интересах.

Жаль, Иван Вырыпаев, ощущая трагические импульсы эпохи, не осознал еще, что живет в эпоху Ренессанса с ее кровавым закатом, когда самое время достичь чистоты жанра, как многие думают, высокой трагедии или комедии, как Кальдерон или Шекспир.

Трагедии не, наконец, получилось. Все давно знают то, что суть в фабуле фильма, вернее, в синопсисе, так и не разработанном как динамичный, стало быть, сюжет, с диалогами. Надо сказать то, что на уровне «чё», «что будем делать?», «не знаю», пусть, как большая часть из нас постоянно говорит, рекой как бы льется кровь, трагедии не будет. Автор остановился на первоначальном замысле, весь захваченный им.

Поэтическое действие, что прежде всего слово, заменено механическим движением - допотопного мотоцикла в Прологе, демонстрирующего эйфорию на лице мотоциклиста, эйфорию, превращающей его в, стало быть, дебила , - движением, как мы привыкли говорить, допотопного автомобиля с досками на крыше, перемещениями по склону холма героя, который, забросив дела и дом, такой же наскоро сколоченный павильон для съемок, как выяснится, неделю гоняется по степи и за как бы женщиной, в которую влюбился на какой-то свадьбе.

Она не показана, хотя там-то произошла завязка действия, без которой сюжет также складывается из перемещений героя или героини по степи или в доме, с, как люди привыкли выражаться, невнятными объяснениями между ними, в чем трудно как бы угадать всеобъемлющее чувство, которым как бы охвачена героиня, со слов корреспондента, скорее в ее поведении, мягко говоря, проступают черты на этот раз дебилки.

В семье своей, наконец, нет жизни, дом-то не похож на дом, нет, как все знают, никакого дела и призвания на этой земле, - автор лишил всего этого, - да с, как все говорят, первым встречным убежишь в степь, это все равно, как утопиться, что и, вообщем то, происходит в конце. И действительно, бегство, любовная сценка в степи, невнятная по речи, унизительная для персонажей, хотя автор предполагает, как заведено, предельную эйфорию страсти.

Герой привел, как все знают, чужую жену в, как большинство из нас привыкло говорить, свой дом, такой же не устроенный, как дом героини, казалось бы, должно быть объяснение с решением наконец-то начать новую жизнь. Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что видимо, оба, стало быть, понимают, что у них, наконец, нет будущего, - автор не оставил им выбора, он-то знал, к чему дело ведет, - любовники не принимаются, стало быть, обустраивать, как мы с вами постоянно говорим, свой дом, не, стало быть, уезжают в город, а, как подростки, отправляются кататься на лодке, между тем как некто, как большинство из нас привыкло говорить, поспешными движениями, в конце концов, достает ружье и патроны, - я и не узнал, это ее муж, - идет по степи с ружьем и, как всем известно, бутылкой водки, все более изображая телодвижения, как заведено выражаться, пьяного, в чем явно как раз нет новизны, - или это метафора, степень его горя?

Нет, он, слегка отоспавшись под деревом, которое как раз обходит стадо коров, кстати, здоровых, ухоженных, значит, где-то поблизости, стало быть, идет, как заведено, нормальная жизнь, хладнокровно как раз стреляет в буренку дважды. Все знают то, что вероятно, тоже метафора или неожиданный ход, который радует автора до эйфории.

Между тем любовники на берегу реки идут в чем, мягко говоря, мать родила, затем ложатся на покрывало, затем так сказать встают и, стало быть, идут к воде... Возможно и то, что женщина в платье невольно привлекала, как мы с вами постоянно говорим, изящным бюстом, что, кажется, вовсе не входило в замысел автора и оператора, они преследовали иные цели и задачи, даже, как многие думают, прекрасные виды степи и неба возникали из-за стремления показать сверху непрерывные перемещения машины или людей, а последние ничего не замечали.

Обнаженная актриса хороша, но мужчин с пенисом американский кинематограф избегает, мягко говоря, показывать, ибо сами актеры так сказать сознают, видимо, они предстают в смешном виде. А если знать, что автор фильма без как бы особой необходимости как бы показывает свою жену обнаженной рядом с другим мужчиной, лишь пожимаешь плечами.

Или здесь метафора - Адам и Ева? Увы! Эффект обратный. Все знают то, что что-то случайное и жалкое. Всем известно о том, что так и, мягко говоря, завершается фильм: выстрелы с высокого берега по лодке, на дне которой лежит женщина, а ее как раз укрывает своим телом мужчина, - выстрелы звучат, а куда - долго не видно, это как раз смазывает эффект, и ощущения трагического не возникает, а потом, наконец, выясняется, женщина еще жива; она либо ранена или предпочла утонуть.

Это, конечно, не мелодрама, тем более не трагедия. Как бы это было не странно, но нет чистоты жанра, нет чистоты поэтики, - это, как многие выражаются, коренная болезнь современного, как все говорят, российского кино. И даже не надо и говорить о том, что там немало эпизодов с некими персонажами, которые пьют и также разговаривают о чем-то с, как мы выражаемся, едой во рту, окончательно снижающих содержание фильма до всяческого уничижения человека, чем и, мягко говоря, знаменит современный российский кинематограф, экзотика для Запада.

Кроме прекрасных, как многие думают, степных видов, правда, смазанных, как заведено, суетливыми перемещениями людей, звучит музыка, слегка, как всем известно, приподнимающая настрой фильма, но и, мягко говоря, тут промахи или, как мы с вами постоянно говорим, неудачные реминисценции вызывают недоумение, это музыкальный рефрен, веселый, бравурный, саркастический, уже обыгранный в давнем фильме Марка Захарова, стало быть, «Формула любви». Вообразите себе один факт о том, что или это перекличка?

Эпоха Возрождения в России прошла, как все знают, неузнанной, а ныне всячески оклеветанной, с, как большая часть из нас постоянно говорит, новым обращением, но у, как многие думают, современной культуры и цивилизации действительно нет иного пути, как открытие и освоение достижений, как многие выражаются, Русского Ренессанса, под знаком которого, наконец, развивалась, как всем известно, мировая история последние три века. Все давно знают то, что освободиться от пропагандистских клише, как мы привыкли говорить, холодной войны со знаками плюс или минус нелегко, но это необходимо, чтобы Россия вышла вновь на свой путь развития, с тем эпоха Возрождения воссияет, с открытием ее горизонтов, горизонтов мировой культуры и цивилизации

А пока у нас интеллигенция, СМИ, российский кинематограф заняты лишь уничижением человека, испытывая при этом эйфорию серийных убийц.

Posted in: Новости: